Война принесла Украине много боли и страданий, одной из самых больших потерь стало похищение и депортация детей. Особенно это критично на фоне ухудшения демографии и гибели многих молодых мужчин и женщин. Россия проводит целенаправленную политику по похищению и русификации украинских детей.
Ярким примером служит история Филиппа из Мариуполя, которую подробно рассказала российский уполномоченный по правам ребёнка Мария Львова-Белова. Международный уголовный суд выдал ордер на её арест за похищение детей, однако в интервью она открыто описывает процесс «перевоспитания» Филиппа: давление на психику, уничтожение украинской идентичности, навязывание российской культуры. Всё это подаётся как забота и материнская любовь.
Филипп после гибели матери жил с опекунами. После захвата Мариуполя его увезли сначала в Донецк, затем в подмосковный санаторий, а в июне 2022 года Львова-Белова усыновила его. В сентябре ему оформили российский паспорт. В интервью она рассказывает о его сопротивлении русификации: он пел на украинском, читал об Украине, напоминал младшим детям о своих корнях. Львова-Белова открыто говорит о психологическом и эмоциональном давлении для подавления его сопротивления.
По её словам, подобная практика является системной. По официальным данным Украины, депортировано не менее 19 546 детей, Россия же приводит ещё большие цифры — до 700 тысяч. Многие дети проходят через специальные лагеря, где запрещён украинский язык, навязывается российская пропаганда и ведётся военная подготовка. Некоторые принудительно помещаются в российские семьи, меняют документы и имена, стирая украинское происхождение. Принудительная русификация стала институциональной политикой в отношении украинских детей на оккупированных территориях и в России.
Частые истории — смена имён, идентичности и даже места рождения. Создаются онлайн-каталоги для усыновления, семьи разлучают, «воспитывают» через Юнармию и другие организации. Кремль продолжает финансировать такие программы, готовя детей к участию в войне против Украины и прививая лояльность.
Подобные действия нарушают международное право, но Москва не намерена останавливать эту практику. С осени 2025 года на оккупированных территориях запрещено изучение украинского языка в школах. Более 2 миллионов украинских детей сегодня находятся под риском депортации, русификации и психологического давления российской власти.
В заключение отмечается, что это не единичные случаи, а часть масштабной политики по уничтожению национальной идентичности и ломке судеб и семей. Каждый случай принудительной депортации — трагедия, и одновременно стимул для дальнейшей борьбы за освобождение и восстановление украинской идентичности.
